В четвёртом томе Толстой почти совсем забывает своих выдуманных персонажей в угоду исторической публицистике. Я уже говорил и повторю: такое смешение жанров в одной книге роману вредит. Если я хочу читать про исторические события и персонажей, то меня будут сильно раздражать в начале все эти Пьеры, Андреи и Ростовы, за которыми не видно Александра и Наполеона. Если же я сажусь читать о приключениях вымышленных героев на фоне войны, то меня раздражают долгие и занудные описания того, какие войска куда пошли, и я просто начинаю листать книгу с мыслями "ну где там Пьер-то?" или "Что там дальше было с Наташей?".
Толстой из штанов вон выпрыгивает, чтобы доказать всем, что Наполеон не велик, а жалок. Такое ощущение, что у Льва Николаевича бомбит от такой оценки, и он изо всех сил хочет заставить думать иначе. не убедил. Окей, только тогда стоило написать роман про Наполеона, и при чём тут тогда балы Наташи и проблемы с женой у Пьера?

Честно говоря, про Наполеона (который мне весьма симпатичен) я предпочту почитать у историков, а роман Толстого мне интересен только как художественное произведение про жизнь людей в определённый период времени. Хоть Толстой и изучал множество исторических материалов, я в глубине души считаю его полным дилетантом, особенно в том, что касается воинской науки. Этакий "диванный воен"(тм), которому всё всегда виднее, кто и как должен был поступить.

Вернёмся к персонажам.
Мне мерзко, реально мерзко от того, как поступили с Соней. Этакие хорошие-положительные Ростовы занимались откровенным её шантажом: мол, мы тебя вырастили, ты нам всем обязана, поэтому засунь в жопу свои чувства к Николаю, закрой рот и не жалуйся. И Толстой это преподносит не как мерзость, а как норму - и это более всего гадко. Впрочем, неудивительно, учитывая то, что сам Лев Николаевич долго ухаживал за одной из двух сестёр, а потом женился на другой. Мужчина имеет право на выбор, а женщина должна кротко принимать свою судьбу (нет).

Наташа носится со своими страданиями по поводу смерти Болконского, считая себя самой в мире несчастной-непонятой (ну кроме княжны Марьи, с которой они из-за этого сошлись и подружились) до тех пор, пока не приходит известие о смерти Пети, и её мать едва ли не потеряла рассудок.

Но если присмотреться внимательнее, то у Толстого ВСЕ положительные персонажи обожают страдать. Все! Пьер, Соня, Андрей после смерти жены, Наташа, Марья. Автор с наслаждением описывает, как герои страдают, будто бы в этом состоит их нравственное развитие.
Доволен жизнью и радуешься? - ты пошлый и развратный низкий человек. Страдаешь - ты познал эту жизнь!

Самый главный мазохист, возведённый Толстым в ранг святых, на которых нужно равняться - это Платон Каратаев, который страдает, наслаждаясь процессом. Находясь в плену, Пьер видит в Каратаеве прямо-таки гуру. Мол, несчастный крестьянин, отданный в солдаты, осознающий несправедливость жизни, но кротко принимающий свою судьбу и радующийся этим страданиям как искуплению земных грехов. Возможно, с точки зрения Толстого это и есть истинное христианство - радостно страдать, не вякая и не пытаясь бороться.
Вас не трясёт от такого мировоззрения автора? Меня - да. Потому что подобный взгляд на жизнь представляется мне отвратительным. Классик учит нас, что страдания - это прекрасно, а если ты не страдаешь, не жертвуешь собой, а стремишься к гедонизму или пытаешься постоять за себя - ты плохой. Это объясняет, почему в нашей культуре так часто принято хвалиться своими болезнями, выпячивать несчастья, давить на жалость, и самое ужасное - комплексовать из-за того, что ты счастлив.

Можно, конечно, посмотреть на Пьера и Каратаева с другой стороны, как на пессимиста и оптимиста. Пьер всю жизнь с жиру бесился, а Каратаев старался видеть положительное в мелочах. Поэтому, оказавшись в реально ужасных условиях, Пьер начинает ценить всё то, что у него было раньше, и чего он не замечал (имеем не жалеем, потерявши плачем).
Считается, что Пьер, побывав в плену, нравственно переродился, духовно очистился и бла-бла-бла. Да вот только мне кажется, что эти нравственные перерождения у него идут в течение всей жизни по синусоиде: то он вдруг что-то понял новое, вспыхнул, принялся носиться с этим, а потом устал, поутих и снова превратился в унылое вещество.[/MORE]